про нас пишуть:

Территория .ua - даже если с территорией .ru ее сравнивать и ни с какими другими больше - не обжита, не обустроена и не исхожена. Украинских литературных сайтов до смешного мало, журнальных - и того меньше, "Критика", о которой мы говорили однажды и которая исправно выходит на т.н. "бумажном носителе", в сети не обновлялась с апреля (форум "Критики" прожил немногим дольше и выдохся посреди лета). О легендарных "галичанских" проектах мы так или иначе узнаем на сайтах .ru, повсеместно склоняемый "станиславский феномен" местной сетевой прописки, похоже, так и не получил. И вот на этом безрадостном фоне львовский проект "Ї" выглядит экзотическим исключением. Это тот редкий случай, когда текст непоправимо страдает от отсутствия контекста: профессионально и последовательно сделанный культурный сайт самодовлеет, что для сетевой идеологии, кажется, не характерно в принципе. Однако именно это поразительное свойство - тотальное отсутствие баннеров, ссылок, закладок, попросту "выходов из себя", - собственно, и составляет самобытность ua-сети; наверное, это каким-то образом коррелирует с "эгоцентрической моделью развития", о которой твердят здесь "геополитики". Но об этом ниже.

Проект с замечательно лаконичным названием "Ї" журналом назвать можно лишь с существенной поправкой (или скидкой). Это тематические сборники, которые выходят довольно регулярно, последовательны в такой своей - собирательно-тематической - концепции и исключительно грамотно оформлены. Дорогой и профессиональный полиграфический дизайн в украинской издательской практике встречается не часто, почему об этом и стоит говорить. Особенности бумажного оригинал-макета в сетевой версии воспроизвести невозможно, так что объясняю: "Ї" верстается в два уровня, т.е. разворот получает не только вертикальную (страницы), но и горизонтальную симметрию. Короче говоря, каждая страница по горизонтали делится пополам, и сборник имеет как бы два содержания: верхнее и нижнее. Такая графика дарит массу семантических возможностей, которые не всегда даже в полной мере отыгрываются. А в последнем номере "Ї", о котором мы здесь главным образом и будем говорить, "содержаний", по логике вещей, должно быть даже не два, а три; но, опять-таки в угоду симметрии, их четыре.

Вначале все же о названии. Литера "Ї" ("i з двома крапками" она называется) вместе с т.н. "є оборотным" суть исключительное достояние украинской грамматики, не случайно в какой-то поэтический, а равно и эйфорический момент они стали чем-то вроде символа украинского самостояния (в слове "самобытность" есть какая-то областная сниженность, чего именно здесь и именно сейчас допускать вовсе не хотелось бы). В середине 80-х, в самом начале нового "Украинского Возрождения", была популярна такая замечательная песня малоизвестного1 за украинскими пределами, однако едва ли не лучшего украинского поэта Ивана Малковича. Называлась она "Напучування сiльського вчителя" и начиналась так:

Хай це, можливо, i не найсуттєвiше,
але ти, дитино,
покликана захищати своїми долоньками
крихiтну свiчечку букви "ї",

а також,
витягнувшись на пальчиках,
оберiгати мiсячний серпик
букви "є",
що зрiзаний з неба
разом iз ниточкою...

Речь там о том, что в сохранении культуры "найсуттєвiшим" оказывается не пафос, а те "мелочи", которые за пафосом теряются, и что ключевой фигурой здесь оказывается не поэт (вопреки утверждению знаменитого имперского нобелиата), а сельский учитель.

Все это, может быть, отступления - избыточные, необходимые и все равно недостаточные. Как бы там ни было, львовский журнал однажды назвал себя в честь этой буквы, имея в виду отчасти "символ самостоянья", отчасти сакраментальные "точки над ї". (Кстати, по-русски правильно было бы говорить о "точках над е", однако говорят все равно про "точки над i". По безоглядной рассеянности, должно быть.)

Последний выпуск за номером 18 имеет подзаголовок "Украина. Россия. Беларусь. Три проекта". Ключевое слово здесь - проект. При тотальной моде называть проектом все подряд, в большинстве своем те вещи, у которых есть вполне устоявшиеся имена (такое ощущение, что слово проект в новоязе стало продолжением слова грант), здесь пошли еще дальше. Т.е. речь не о "журнальном проекте" (хотя "Ї", безусловно, проект, а не журнал в классическом смысле), а вот об этих самых России-Украине-Беларуси. Они и есть "проекты", по мысли нынешних украинских геополитиков. Ситуация удивительно характерная: слово вполне маниловское, однако в самом деле адекватно тому виртуальному измерению, в котором нынешняя Украина пребывает и себя ощущает. Соответственно формулирует редактор "Ї" Андрей Павлишин: "Чем далее мы в этой стране (Украине т.е. - И.Б.) живем, тем очевиднее осознаем изначальное отсутствие в этом конструкте какого-нибудь более или менее профессионального проекта". Ему вторит Тарас Возняк (собственно руководитель проекта "Ї". "Проекты" тут сплошь, так что поневоле запутаешься) в центральной, и, кажется, наиболее содержательной статье "украинского блока" "Проект "Украина": итоги десятилетия": "За все время украинской "незалежности"... "государственный проект" не стал очевиден для большинства населения Украины". В свою очередь, Юрий Квик ("Галицька альтернатива") полагает "появление концепции отдельно взятой "галицкой идентичности" следствием краха "украинского проекта" конца 80-х - начала 90-х гг. - антиколониального, демократичного (по крайней мере, по риторике), и что особенно важно, в большинстве моментов "галлицентричного"... Объективно этот проект, оставаясь, по удачному выражению одного западного автора, "религией меньшинства", нигде, кроме Западной Украины не имел ни малейшего шанса на успех..."

Приблизительно тот же самый "виртуальный государственный проект", просто в несколько иной терминологии, имеет в виду Мыкола Ожеван, говоря о "симулякре украинской незалежности" и "полуботковой схеме" ("Золоте гетьмана Полуботко"), ставшей одним из главных мифов в эйфории начала 90-х, а на деле оказавшейся удачной мистификацией поэта-постмодерниста Владимира Цыбулько. Который Цыбулько тоже здесь:

це знаки пост-модерну
хоч скажуть що еклектики
ми сiдаєм в еклектичку
щоб побути поза мiстом поза раком буквов зю
i коли вагон рушає
аж тодi ми помiчаєм
що маршрут наш "Київ-Пекло"
i стоп-крани не працюють...

Второе по частотности (после "проекта") в украинском блоке - труднопереводимое слово "маловартiсть" ("меншовартiсть", "комплекс меншовартостi"). С некоторых пор это такой политологический хит, которому обучили даже президента Кучму, и он, запинаясь, с подсказки не то пресс-секретаря, не то телохранителя, произнес это сакраментальное слово с экрана ТВ, отвечая на вопрос журналиста о русско-украинских языковых проблемах. Скорее всего, это следует перевести как "комплекс неполноценности", однако первое, что приходит в голову, - недавнее интервью ведущего украинской версии "О, счастливчик". - Главная проблема, - жалуется этот человек, - в том, что большинство игроков украинского "Счастливчика", дойдя до планки в 200 гривень, берут деньги и уходят. Такой вот "комплекс маловартости".

Может сложиться неверное впечатление, что авторы "Ї" вовсе не патриоты и "несвидоми" украинцы. Но все не так, все гораздо сложнее.

Во-первых, никто не привык признавать за "злым соседом" такой очевидной вещи, как способность к объективности и адекватности в самооценках. И равно как из Киева видятся сплошь совки, державники и украинофобы (в настоящем сборнике как раз этот миф представлен в экстравагантном изводе москвича по жизни Андрея Окары: российская украинофобия, по мысли этого автора, носит характер гностический, украинец для россиянина олицетворяет мировое зло, однако заканчивает Окара не без оптимизма: рано или поздно "гностический туман рассеется и российские манихеи-украинофобы перестанут путать солнце с луною и смотреть на мир сквозь черно-белые очки"), так и в Москве по большей части за простодушным украинцем принято признавать единственное чувство: слепое упоение собственной самостийностью. Авторы этого сборника, как и большинство сегодняшних украинских политологов, лишены эйфорических иллюзий.

Во-вторых, риторика саморазоблачения далеко не однозначна; она просто в несколько иную сторону повернута, однако вполне национально-ориентирована. И если 10 лет назад тогдашние идеологи "незалежности" упрекали "имперского поэта Тютчева" в недальнозоркости, сегодняшние украинские геополитики устами того же Тютчева разоблачают собственных противников - недальнозорких либералов:

Напрасный труд! Нет, их не вразумишь,
Чем либеральней, тем они пошлее.
Цивилизация для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.

Наконец, такого рода частотные выборки - это своего рода "оговорки по Фрейду". Возможно, ни авторы, ни редакция ничего подобного не предполагали, но в чем и ценность такого рода сборников, или, как принято здесь говорить, - проектов...

Российский блок (или "российский проект") "Ї" можно было бы рассматривать как своеобразное зеркало: скажи мне, кто я, и я скажу тебе, кто ты, - но не получится. Видимо, составители руководствовались идеей диалога и отбирали скорее по принципу разности, а не по принципу единства, - как бы то ни было, получился компот из Пайпса и Аверинцева, Бориса Парамонова и Виктора Ерофеева. Вначале, правда, тон задавали статьи из сборников "Иное" (на этом сайте новости не представляющие), но кончилось все Виктором Ерофеевым. Справедливости ради стоит сказать, что в большинстве случаев в подобных украинских контекстах фигурируют идеологи типа Дугина или Митрофанова, так что редакция "Ї" честно видела свою задачу если не в разноречивости, то уж по крайней мере в неоднозначности.

Последний блок - белорусский, он вполне предсказуем, здесь доминирует идея "бесприютного народа", "дома на колесах", "дома на болоте", а также замечательная статья о Минске; легко писать статьи о городах с историей и мифологией, а каково писать о городах "без биографии": "Город, которого нет, делает тебя свободным от тотальности своей власти. Он не манит мифами, не спорит с традицией, не искушает своими прелестями и не неволит идеологемами, он не тяготит философемами, ничего не запрещает и ни к чему не обязывает. Он оставляет тебя наедине с собою, и тебе не остается ничего другого, кроме как любить себя самого. В Минске невозможно себя не любить, потому что тут нет ничего, только твое одиночество, и оно - твое одиночество - деликатно поправляет ворот, гуляючи, и ласкает под покрывалом ночи". (Все несообразности - за счет тройного перевода.)

И симметрию бездомным белорусам, завершающим 18-й выпуск "Ї", составляет открывающий его "Европейский Дом", где статьи тоже довольно разные, с разной степенью банальности - от прописных истин "вводного курса", до общих мест из газетных статей и бюрократических отчетов. Центром Европы так или иначе стали Балканы (и здесь это видно, несмотря на украиноцентричную подборку и уверения местных авторов, что центр Европы в Украине таки находится), и волнует европейцев более всего перспектива расширения ЕС и соответственно переустройства границ: вот здесь возникает польско-украинский сюжет. И, тем не менее, есть прогнозы неожиданные и сценарии, мягко говоря, экстравагантные. Вот очередную войну с Финляндией предрекает России автор по фамилии Елкин.

¹ Впрочем, за украинскими пределами кроме Андруховича, Забужко и Шевченко украинских писателей нет больше. Вот скоро еще Олесь Бузина станет известным в Москве украинским писателем. Кто понимал, тот плакал.